В Сочи завершился Российский инвестиционный форум, в котором приняла участие глава Минздрава Вероника Скворцова. В интервью «Известиям», она, в частности, затронула кадровые вопросы.

— Расскажите о внедрении системы аккредитации медработников. Что вы ожидаете от этого нововведения?

— Это для нас нововведение, а для всего мира такая система существует уже больше 20 лет. Аккредитация медработников — механизм допуска к профессиональной деятельности, который позволяет оценивать, во-первых, теоретические знания — с помощью беспристрастного тестового экзамена по типу школьного ЕГЭ. Во-вторых, умения и навыки — по международному экзамену ОСКЭ (объективный структурированный клинический экзамен. — «Известия»). Он проводится с помощью компьютерных тренинговых программ, симуляторов, которые позволяют оценить, насколько человек может применить свои знания на практике. Третий экзамен, традиционный для России, — на клиническое мышление. То есть на возможность быстро и правильно принимать решения (стратегические и тактические) по диагностике, лечению и реабилитации.

Наша задача — до 2021 года включить в систему аккредитации всех медицинских работников с высшим и средним медицинским образованием. А далее внедрять повторную аккредитацию, которая должна проводиться не реже раза в пять лет на основе непрерывного профессионального образования. Мы создали специализированный портал, который уже сейчас содержит более 1 тыс. интерактивных образовательных модулей.

Он сопряжен с федеральным регистром медицинских работников. В течение двух лет мы внедрим самые современные подходы к электронным автоматизированным системам помощи для врача. Такое живое взаимодействие с компьютерными программами позволит поддерживать и развивать профессиональный уровень.

— Если врач не справился с экзаменами — он отстраняется от работы?

— Дается три попытки. Пока показатели, с учетом этих трех попыток, очень хорошие. По медицинским вузам самые высокие у педиатров — аккредитацию прошли более 99% выпускников. На втором месте стоматологи и терапевты — более 98%. Чуть ниже показатели у профилактологов — около 96%.

Если человек не справился за три попытки, он может повторить испытание через год — так работает весь мир.

— Как еще, помимо аккредитации, вы планируете поднять качество медуслуг?

— Мы подготовили законопроект, подробно описывающий систему управления качеством медицинской помощи. Он основывается на внедрении разработанных национальных клинических рекомендаций по основным заболеваниям человека — их сейчас уже разработано более 1,2 тыс. По сути, каждая рекомендация — это стандартизованный алгоритм действий врача, который позволяет лечить больных индивидуально и избежать возможных ошибок. Критерии качества медицинской помощи, вошедшие в структуру клинических рекомендаций, утверждаются приказом Минздрава и являются обязательными. На их основе разрабатываются регламенты экспертизы качества медицинской помощи, проводимой экспертами медицинских страховых организаций и Росздравнадзора, — вся система должна работать по единым требованиям.

Если медицинский работник повторно нарушает клинические рекомендации, его должны направить на внеочередную аккредитацию с тем, чтобы подтвердить его профессиональный уровень. Бывают случайности — совершил ошибку, например, из-за усталости или плохого самочувствия. Но если аккредитационная комиссия обнаружит бреши в знаниях специалиста, он должен быть направлен на дополнительное обучение или повышение квалификации. Таким образом система должна самоочищаться. И это очень важно, потому что врачи работают не с неодушевленным материалом, а с людьми.

— Долгие годы поликлиники страдали из-за нехватки узких специалистов. Удалось ли что-то изменить в этой сфере?

— Традиционно первичному звену не хватало прежде всего участковых терапевтов и педиатров, а также и узких специалистов. С 2011 года внедрены новые государственные образовательные стандарты для медицинских и фармацевтических вузов. Теперь начиная с первого курса и в течение всего обучения студенты проходят практическую подготовку. По сути, шестой курс стал субординатурой по терапии или педиатрии. Благодаря этому, а также введению аккредитации мы впервые смогли сразу по окончании вуза выпускать терапевтов и педиатров в первичное звено. Уже в 2017 году более 5 тыс. выпускников пришли в поликлиники и сельские врачебные амбулатории.

Что касается узких специалистов, то по ним у нас сформировался выраженный дисбаланс начиная с конца 1990-х — начала 2000-х годов. Особенно выраженным был дефицит онкологов, анестезиологов-реаниматологов, рентгенологов, патологоанатомов.

Благодаря внедрению механизма целевого приема в вузы ситуацию удалось переломить. За последние два года на 9,5% увеличилось число онкологов, это очень существенно. На 7% — анестезиологов-реаниматологов, на 4,5% — рентгенологов и т.д.

Сейчас в ординатуре уже 60% бюджетных мест — целевые. То есть регионы имеют возможность заказывать тех специалистов, которые им нужны. При этом эффективность целевого приема приблизилась к 90%, то есть практически все обучающиеся возвращаются на целевые рабочие места.

— Можно ли это сравнить с распределением советских времен?

— Де-юре это разные вещи, а де-факто целевая подготовка замещает отсутствующее распределение. Единственное различие в том, что распределение было обязательным для всех. Я через него проходила, мои родители. Сейчас, если ты по открытому конкурсу поступил (а он по многим специальностям доходит до 32 человек на место), — пожалуйста, можешь дальше распоряжаться своей судьбой так, как считаешь нужным. Но если ты идешь по целевому конкурсу, ты обязан отработать в течение трех лет на том рабочем месте, для которого тебя направляли на целевую подготовку.

https://iz.ru